Сломанные цветы

Один из шедевров известного американского режиссера Джима Джармуша последнего десятилетия называется «Сломанные цветы». Этот фильм является достойным продолжением «Кофе и сигарет», своего рода новелла, развернувшаяся в полнометражный формат. В этой ленте Джармуш наконец возвращается от психоделических потусторонних притч, таких, какими были его «Мертвец» и «Пес-призрак» назад к своему первоначальному направлению жизненных историй, но с приобретенным жизненным опытом режиссера картины теперь наполняет некая отстраненная мудрая ирония.

Сюжет «Сломанных цветов» не столь важен, тем более, что присущей обычно финалу ясности режиссер так и не предложит. К примеру, так и не станет известно, кто отправил письмо стареющему ловеласу Дону Джонстону с сообщением о том, что двадцать лет назад от него был зачат ребенок (возможно, это была одна из его бывших пассий, или нынешняя дама сердца с целью проверить чувства, а может даже сосед, увлекшийся игрой в Шерлока Холмса).

Джармус собирает, словно на нитку, разные по жанру, но схожие по ситуации и пристально их рассматривает – но не в плане трагизма психологической драмы или перевернувшей все с ног на голову сатиры, а таким же образом, как Уинстон (тот самый сосед - Шерлок Холмс) разглядывал под микроскопом, изображенного на почтовой марке дятла, хотя он и занимал почти полконверта, и был четко виден невооруженным глазом. Эта метафора, возможно и непреднамеренная, прекрасно передает характер всего фильма: вещи, понятные любому зрителю (такие как любовь и одиночество), исследуются в самых мелких подробностях, и притом совсем не таких, какие для всех кажутся привычными.

И подобно тому, как под линзами микроскопа расплывается до того четкое изображение дятла, так и эмоции героев в этой картине утрачивают общепринятые формы, становятся будто бы сюрреалистичными, гиперболизированными, как тот же разговор по телефону Уинстона и Дона, находившимися друг от друга в паре шагов, или же необыкновенно сновидческими, как домашняя кошка, способная читать мысли людей, или символично конечными, как грязный кулак селянина, на который наткнется камера, являющаяся в сцене лицом главного героя, до того, как уйти в затемнение.

Надо также отметить, что затемнения – это еще один немаловажный художественный элемент фильма «Сломанные цветы». Он совсем не обязательно связан с применением физической силы, но обязательно несущим идею ,что даже отдельные сцены небольших историй, разместившихся в масштабной картине, будут отгорожены друг от друга черными паузами.

Крайние моменты – начало и финал истории – кроме всего прочего еще и тонко зарифмованы: первая из оставшихся в живых четверых претенденток на роль матери в исполнении Шерон Стоун целует герою Билла Мюррея руку, тогда как последняя из них, почти полностью неузнаваемая в гриме Тильда Суинтон посылает его, и затем в лицо донжуана прилетает кулак мужчины, сочувствующего брошенной женщине. Именно в этой симметричности крайних решений и заключен весь нынешний Джармуш.