Воскрешая мертвецов

Посмотрев уже достаточно много фильмов Мартина Скорсезе, я поняла, что режиссёр он довольно-таки разноплановый, а не зациклен лишь на теме про гангстеров. И не все фильмы у него отличные, а есть и те, которые мне не понравились совсем.
Данная депрессивная драма рассказывает о парамедике Фрэнке Пирсе, его играет Николас Кейдж, колесящим на «Скорой помощи» с напарниками своими по Нью-Йорку ночами с целью оказания помощи пострадавшим. Вызовы поступают от разных людей, но чаще всего от наркоманов, пьяниц, сумасшедших, бомжей, проституток. Многих из них они забирают чуть ли не каждый день. Таких, как наркоман Ноэл (Марк Энтони), который от передозировки наркотиками стал совершенно ненормальным, его выпустили из тюрьмы, а в психиатрическую больницу не поместили. Или вонючий бомж, постоянно вскрывающий вены так, чтобы его обязательно спасли.
При постоянном столкновении с такими людьми санитары «Скорой помощи», как хочет доказать этот фильм, становятся или прожжёнными, закоренелыми циниками, такими, как Ларри (Джон Гудман), которому наплевать на всё, на него впечатление уже ничто не производит; или увлечься чем-то, например, религией, как это произошло с негром Маркусом (Винг Реймз); или быть уже абсолютно сумасшедшим, как Том Волс (Том Сайзмор), получающим даже удовольствие от этой работы. Фрэнк же пока ничем не увлёкся, чтобы отвлекаться от этого ужаса, но уже, проработав пять лет, становится циником, постепенно сходящим с ума. И чтобы снять постоянно испытываемый психологический стресс, он не нашёл ничего лучшего, как только начать пить и не отказывается от принятия наркотиков даже во время работы. Поэтому ничего удивительного нет, что его стали одолевать слуховые галлюцинации. Он слышит тех пациентов, которых не спас. А призрак девушки Розы (Синтия Роман), умершей из-за неумелых его действий, постоянно стал его преследовать и спрашивать: «Зачем ты меня убил?» Кстати, Синтия Роман сыграла не очень убедительно для триллера роль призрака, её бледное лицо к концу фильма надоедать как-то начало, потому что оно не внушало ни страха, ни сочувствия.
Если санитары-парамедики работают на износ, то это совсем не значит, что они имеют право пить на работе, а напившись, разбивать машины.
Какую помощь может оказать пьяный или находящийся в наркотическом бреду врач? Я бы испугалась, увидев приехавших ко мне таких врачей. А ведь по ночам вызовы поступают и от обычных людей, таких, как, например, Патрик Бёрг (Каллен О. Джонсон), у которого случился сердечный приступ.
Сложилось впечатление, что в Нью-Йорке, о котором Скорсезе снимает свои фильмы, живут или бандиты, гангстеры и мафиози, или психически нездоровые люди. Город просто кишит симулянтами, наркоманами, проститутками, самоубийцами. И медики здесь сумасшедшие: один битой избивает сумасшедшего наркомана, а главный герой, под действием слуховых галлюцинаций отключает аппарат, поддерживающий жизнедеятельность Патрика Бёрга. Зачем надо было его убивать, когда над ним столько бились реаниматологи, и в результате сердце и мозг начали уже функционировать? И уволенные почтальоны тоже какие-то странные, зачем-то перестрелку устраивают, а наркодилеры с балконов прыгают на колья ограды.
Игра артистов понравилась. Калоритные актёры Джон Гудман, Винг Реймз и Том Сайзмор – все эти трое парамедиков выглядели почти как настоящие сумасшедшие. Хотя роли их занимали не очень много экранного времени, но артисты выкладывались по полному, играли очень эмоционально, поэтому они оказались очень эффектными и запоминающимися. Только вот возникает вопрос: «Неужели в Америке допускают работать в медицине людей, которые сами нуждаются в медицинской помощи, и, в первую очередь, конечно, в психиатрической?»
Николас Кейдж, небритый, замученный, с тёмными кругами вокруг глаз был очень правдоподобен в роли больного человека, который к тому же и не спал несколько ночей. Он, говорят, ездил на «Скорой помощи» вместе с парамедиками, чтобы в роль войти. И если он создал такого Фрэнка, то, вероятнее всего, действительно работают в Нью-Йорке медиками полусумасшедшие люди, которые могут вместе с ненормальным наркоманом бить стёкла в машинах, убивать больных, потому что у них галлюцинации возникают, а их не только не увольняют, а умоляют работать. Жаль мне американцев, если по экстренному вызову к нормальному (не все же там психопаты, есть же и нормальные люди) умирающему человеку приезжает врач, потерявший в себя веру, находящийся в алкогольным или наркотическом дурмане.
Поражает хаос, грязь, цинизм, безразличие окружающих, царящее и в больнице, и на улицах. Не видела я ни в одной нашей российской больнице такой толкотни, такой глупой суеты. И, насколько мне известно, категорически запрещено на дежурстве принимать спиртные напитки, ведь ты этим подставишь напарника, а пациента вряд ли спасёшь в пьяном состоянии. И если уже начались роды, то никуда роженицу не несут, а роды принимают на месте. И людей с расшатанной нервной системой вообще не допустят к такой работе, ведь они скоро тронутся умом и начнут пациентов убивать, а не возвращать их к жизни.
Мне кажется, что медики после просмотра этого фильма будут раздражены и возмущены таким искажением их деятельности и показом таких неадекватных врачей. А обычные граждане просто станут бояться вызывать «скорую помощь».
Хотя у Скорсезе это уже не первая картина, где он демонстрирует нью-йоркское дно, но в прежних картинах был всегда сценарий, идея понятная, чёткая, стиль, замечательная игра актёров. Здесь же нет совсем сценария, и хорошая игра артистов не вытаскивает откровенно слабый фильм. Слишком Скорсезе в желании своём уникальный стиль создать перемудрил. Картина, пропитанная пессимизмом, отражающая тёмные, обратные стороны жизни в Нью-Йорке, воспринимается тяжело, потому что в ней есть непонятные сцены, много абсурда, да и вообще картина представляет собой просто настоящее безумие. Её быстро устаёшь смотреть, интерес скоро пропадает, и создаётся угнетённое настроение.
А людям с расстроенной психикой лучше этот фильм и не смотреть.
И в этом фильме отчётливо чувствуется то, что Скорсезе сам принимал наркотики или даже во время работы над фильмом был также под их воздействием.