Толпа глуха к голосу истины.
Так повелось, что человек животное социальное, но не смотря на это любой из нас в детстве мечтал о жутковатом — проснуться в абсолютно пустом мире. Когда не напрягают родители, когда никто не указывает, что тебе делать, когда все игрушки и сладости в мире принадлежат только тебе. Вот счастье то, ты единственный человек на всем белом свете.
В такой ситуации как-то глупо думать о чем-то грустном и депрессивном. Например, о том, что в скорости тебе придется делиться своими жизненными переживаниями с теми же игрушками или по «Изгойскому» с волейбольным мячом, или о том, что если с тобой вдруг что-то случится, никто тебе не поможет и не пожалеет тебя.
Первым, свои детские фантазии, решился озвучить миру американский фантаст Ричард Матесон, в 1954 году выпустивший роман «Я — легенда!». Писатель, однако, не мог не думать о грустном и ужасном. Согласно его книге, Роберт Нэвилл (Уилл Смит) стал последним человеком на Земле, потому что обладал иммунитетом к вирусу, поразившему все население нашей планеты. Полное одиночество в постапокалиптическом мире, кстати, грозило ему лишь в дневное время. Потому что одних зараза действительно убила, а других превратила в кровожадных мутантов, читай вампиров, которые боятся солнечного света и выползают на поверхность только по ночам, одержимые одним лишь голодом. Фильм «Я — легенда!», снятый режиссером стильной экранизации комика «Константин» Фрэнсисом Лоуренсом, стал уже третьей экранизацией книги Матесона. До этого были вышедший в 1964 году «Последний человек на земле» и «Человек Омега» 1971 года. И были они скорее фильмам по мотивам. Ближе же всего к первоисточнику приблизилась работа Лоуренса.
Такие проекты в Голливуде называют своеобразным словом — монокино. Этакий фильм блаженство, для директора по кастингу, когда за исключением флэшбэков, нужен всего один актер. Правда, он должен быть действительно хорошим лицедеем, чтобы вытянуть на себе весь фильм. И нет в таком случае кандидата лучше Уилла Смита — бывшего рэппера и звезды комедийных тяжеловесных экшенов. Поскольку Смит в последнее время переключился на «серьезное» кино вроде «В погоне за счастьем» и «Али», кому как ни ему играть последнего человека. Так же замечу, что его предыдущий блокбастер вышел аж в 2004 году, и назывался «Я, робот». А следующий фильм «Хэнкок» в свое время, будучи просто сценарием, носил имя «Я Хэнкок». Забавно конечно, но Смит действительно отлично смотрится в кадре: держит крупные планы, выживает, воюет с инфицированными, стреляет, страдает, грустит, плачет и нежно любит свою собаку.
Он играет ученого, который не только пытается выжить в пустынном Нью-Йорке, но еще и найти лекарство от вируса. И даже в этом Смиту веришь. Багаж воспоминание о том, что перед тобой человек в черном и плохой парень теряется за какие-то 10—15 минут хронометража. Кстати, Лоуренс дал Смиту возможность продемонстрировать свой комедийный талант: попеть Боба Марли, процитировать эпизод из Шрека, посплетничать с манекенами. В конце то концов, если миру пришел конец, это не значит, что нет места для хорошей шутки! Но, вообще-то, все, что происходит в кадре — предельно серьезно. После катастрофы прошло всего три года, потому Нью-Йорк не лежит в руинах, а лишь постепенно зарастает травой, пугая пустотой окон и гудящими ветрами бродящими по закоулкам Большого Яблока. А ночью на его улицы выползают колоритные монстры, отсылающие нас к сценам в аду из «Константина». И не надо думать, что в этом фильме Смит отказался от своей идеи сниматься в серьезном кино.
Ведь за красивой картиной блокбастера скрывается тонкая философская линия, заставляющая задуматься об одиночестве, агрессии, добре и зле. В одном из эпизодов герой рассказывает историю Боба Марли, когда того тяжело ранили перед концертом, но он все равно вышел через два дня и спел, потому что «если люди, которые вершат зло всегда бодрствуют, то почему я должен отдыхать?». Или момент с бьющейся о стену из противоударного стекла толпой зараженных, когда герой взывает к ним: «Остановитесь! У меня есть лекарство. Я могу вас спасти!». Но толпа глуха к голосу истины. Она распинает тех, кто искренне желает им помочь. Чтобы после слагать о героях легенды.
В такой ситуации как-то глупо думать о чем-то грустном и депрессивном. Например, о том, что в скорости тебе придется делиться своими жизненными переживаниями с теми же игрушками или по «Изгойскому» с волейбольным мячом, или о том, что если с тобой вдруг что-то случится, никто тебе не поможет и не пожалеет тебя.
Первым, свои детские фантазии, решился озвучить миру американский фантаст Ричард Матесон, в 1954 году выпустивший роман «Я — легенда!». Писатель, однако, не мог не думать о грустном и ужасном. Согласно его книге, Роберт Нэвилл (Уилл Смит) стал последним человеком на Земле, потому что обладал иммунитетом к вирусу, поразившему все население нашей планеты. Полное одиночество в постапокалиптическом мире, кстати, грозило ему лишь в дневное время. Потому что одних зараза действительно убила, а других превратила в кровожадных мутантов, читай вампиров, которые боятся солнечного света и выползают на поверхность только по ночам, одержимые одним лишь голодом. Фильм «Я — легенда!», снятый режиссером стильной экранизации комика «Константин» Фрэнсисом Лоуренсом, стал уже третьей экранизацией книги Матесона. До этого были вышедший в 1964 году «Последний человек на земле» и «Человек Омега» 1971 года. И были они скорее фильмам по мотивам. Ближе же всего к первоисточнику приблизилась работа Лоуренса.
Такие проекты в Голливуде называют своеобразным словом — монокино. Этакий фильм блаженство, для директора по кастингу, когда за исключением флэшбэков, нужен всего один актер. Правда, он должен быть действительно хорошим лицедеем, чтобы вытянуть на себе весь фильм. И нет в таком случае кандидата лучше Уилла Смита — бывшего рэппера и звезды комедийных тяжеловесных экшенов. Поскольку Смит в последнее время переключился на «серьезное» кино вроде «В погоне за счастьем» и «Али», кому как ни ему играть последнего человека. Так же замечу, что его предыдущий блокбастер вышел аж в 2004 году, и назывался «Я, робот». А следующий фильм «Хэнкок» в свое время, будучи просто сценарием, носил имя «Я Хэнкок». Забавно конечно, но Смит действительно отлично смотрится в кадре: держит крупные планы, выживает, воюет с инфицированными, стреляет, страдает, грустит, плачет и нежно любит свою собаку.
Он играет ученого, который не только пытается выжить в пустынном Нью-Йорке, но еще и найти лекарство от вируса. И даже в этом Смиту веришь. Багаж воспоминание о том, что перед тобой человек в черном и плохой парень теряется за какие-то 10—15 минут хронометража. Кстати, Лоуренс дал Смиту возможность продемонстрировать свой комедийный талант: попеть Боба Марли, процитировать эпизод из Шрека, посплетничать с манекенами. В конце то концов, если миру пришел конец, это не значит, что нет места для хорошей шутки! Но, вообще-то, все, что происходит в кадре — предельно серьезно. После катастрофы прошло всего три года, потому Нью-Йорк не лежит в руинах, а лишь постепенно зарастает травой, пугая пустотой окон и гудящими ветрами бродящими по закоулкам Большого Яблока. А ночью на его улицы выползают колоритные монстры, отсылающие нас к сценам в аду из «Константина». И не надо думать, что в этом фильме Смит отказался от своей идеи сниматься в серьезном кино.
Ведь за красивой картиной блокбастера скрывается тонкая философская линия, заставляющая задуматься об одиночестве, агрессии, добре и зле. В одном из эпизодов герой рассказывает историю Боба Марли, когда того тяжело ранили перед концертом, но он все равно вышел через два дня и спел, потому что «если люди, которые вершат зло всегда бодрствуют, то почему я должен отдыхать?». Или момент с бьющейся о стену из противоударного стекла толпой зараженных, когда герой взывает к ним: «Остановитесь! У меня есть лекарство. Я могу вас спасти!». Но толпа глуха к голосу истины. Она распинает тех, кто искренне желает им помочь. Чтобы после слагать о героях легенды.