Взгляд, полный вдохновения
Море внутри — итальяно-франко-испанская картина чилийского режиссера Алехандро Аменабара. Поэтичное название и поэтичное имя. Этот режиссер известен лично мне по фильму «Агора». Но, к сожалению или к счастью, Агора не является столь сильной и цепляющей вещью, как Море внутри.
Тема людей, получивших тяжелую травму, либо от рождения с ограниченными возможностями имеет отдельную нишу в кинематографе. Причем эти картины, как правило, производят сильное впечатление. Как пример приведу «Внутри себя я танцую», «Скафандр и бабочка»... Даже названия у них такие... цепляющие.
Море внутри — оскароносец в номинации Лучший иностранный фильм, лауреат Сезара и Золотого Глобуса в тех же номинациях. Что примечательно, он завоевал 14 из 15 премий «Гойя», чем вызвал серьезное раздражение любимца критиков Педро Альмодовара («Поговори с ней», «Все о моей матери»).
Кино основано на реальных событиях из жизни испанца Рамона Сампедро, который ушел из жизни в 1998 году и оставил после себя книгу «Письма из ада», которая и попала в руки Аменабара, впоследствии решившего снять фильм об этом человеке.
Прогуливаясь по пляжу, молодой юноша решил понравиться одной девушке и нырнул со скалы в воду. Причем он совершенно позабыл об отливе и, что называется, уперся в дно, получив «травму ныряльщика». Она-то и сделала его прикованным к постели на будущие почти 30 лет.
Пролежав десятки лет парализованным, он пришел к выводу, что хотел бы покинуть этот мир. Но не тут-то было — и церковь, и врачи, и общество против эвтаназии. Человек — не хозяин своей жизни, это правда, но можно ли назвать вечное пребывание в постели жизнью? Да, Рамон многого достиг для своего положения — он может сам печатать на самодельном компьютере зажатой в губах палочкой, разговаривать, но и только. Все остальное без посторонней помощи выполнить немыслимо, в том числе осуществить эвтаназию. Дело в том, что он намеренно решил известить об этом всех, даже обращался с официальными заявлениями в суд с просьбой разрешить ему умереть, чтобы освободить от какой бы то ни было ответственности своих близких. Ведь по сути это уголовно наказуемое преступление.
Все это время Рамон находился с семьей старшего брата, в последние годы его жизни рядом с ним были две женщины — адвокат Джулия и подруга Роза, пытавшаяся убедить его, что жить стоит во что бы то ни было. В этом сильном и мужественном человеке было нечто, что притягивало людей — харизма, внутренний стержень. Аплодирую Хавьеру Бардему — через толстый слой грима, состаривший его на 13 лет, он излучал любовь к жизни, открытость и невероятную жизненную энергию. Поскольку актер не двигался на протяжении всего фильма (и даже между дублями старался оставаться без движения), все действие построено на невероятно живом лице, лучистых глазах, скудной мимике героя.
Отмечу также операторскую работу и, как всегда, неповторимую атмосферу испанского кино. Это трудно передать словами, стоит один раз посмотреть, и вы поймете, о чем речь.
На очереди у меня другие фильмы Аменабара. А здесь остается сказать, что глупо судить или оценивать, нужна эвтаназия или нет, стоит жить или стоит умереть. Этот вопрос больше чем личный, он внутренний, сакральный, и каждый должен решать сам и только сам. Потрясает уже то, что человек, пройдя через почти 30 лет неподвижности, сохранил обаяние и удивительное жизнелюбие.
Тема людей, получивших тяжелую травму, либо от рождения с ограниченными возможностями имеет отдельную нишу в кинематографе. Причем эти картины, как правило, производят сильное впечатление. Как пример приведу «Внутри себя я танцую», «Скафандр и бабочка»... Даже названия у них такие... цепляющие.
Море внутри — оскароносец в номинации Лучший иностранный фильм, лауреат Сезара и Золотого Глобуса в тех же номинациях. Что примечательно, он завоевал 14 из 15 премий «Гойя», чем вызвал серьезное раздражение любимца критиков Педро Альмодовара («Поговори с ней», «Все о моей матери»).
Кино основано на реальных событиях из жизни испанца Рамона Сампедро, который ушел из жизни в 1998 году и оставил после себя книгу «Письма из ада», которая и попала в руки Аменабара, впоследствии решившего снять фильм об этом человеке.
Прогуливаясь по пляжу, молодой юноша решил понравиться одной девушке и нырнул со скалы в воду. Причем он совершенно позабыл об отливе и, что называется, уперся в дно, получив «травму ныряльщика». Она-то и сделала его прикованным к постели на будущие почти 30 лет.
Пролежав десятки лет парализованным, он пришел к выводу, что хотел бы покинуть этот мир. Но не тут-то было — и церковь, и врачи, и общество против эвтаназии. Человек — не хозяин своей жизни, это правда, но можно ли назвать вечное пребывание в постели жизнью? Да, Рамон многого достиг для своего положения — он может сам печатать на самодельном компьютере зажатой в губах палочкой, разговаривать, но и только. Все остальное без посторонней помощи выполнить немыслимо, в том числе осуществить эвтаназию. Дело в том, что он намеренно решил известить об этом всех, даже обращался с официальными заявлениями в суд с просьбой разрешить ему умереть, чтобы освободить от какой бы то ни было ответственности своих близких. Ведь по сути это уголовно наказуемое преступление.
Все это время Рамон находился с семьей старшего брата, в последние годы его жизни рядом с ним были две женщины — адвокат Джулия и подруга Роза, пытавшаяся убедить его, что жить стоит во что бы то ни было. В этом сильном и мужественном человеке было нечто, что притягивало людей — харизма, внутренний стержень. Аплодирую Хавьеру Бардему — через толстый слой грима, состаривший его на 13 лет, он излучал любовь к жизни, открытость и невероятную жизненную энергию. Поскольку актер не двигался на протяжении всего фильма (и даже между дублями старался оставаться без движения), все действие построено на невероятно живом лице, лучистых глазах, скудной мимике героя.
Отмечу также операторскую работу и, как всегда, неповторимую атмосферу испанского кино. Это трудно передать словами, стоит один раз посмотреть, и вы поймете, о чем речь.
На очереди у меня другие фильмы Аменабара. А здесь остается сказать, что глупо судить или оценивать, нужна эвтаназия или нет, стоит жить или стоит умереть. Этот вопрос больше чем личный, он внутренний, сакральный, и каждый должен решать сам и только сам. Потрясает уже то, что человек, пройдя через почти 30 лет неподвижности, сохранил обаяние и удивительное жизнелюбие.