Над очередным фильмом о самой мистической фигуре российской истории - о Григории Ефимовиче Распутине – работали одновременно два режиссера, две страны, что в результате дало две версии картины: русскую и французскую.

Французская версия Распутина увидела свет в 2011 году, но, по мнению российской стороны, оказалась переполнена национальной предвзятостью в виде медведей, водки и тулупов с ушанками. Режиссер Жозе Дайан взяла на себя смелость интерпретировать все поступки главного героя либо положительными, либо отрицательными. Никакой двусмысленности, никакой неоднозначности в течение всех 2,5 часов продолжительности фильма. С первых же минут настораживает Распутин, выглядящий как Жерар Депардье.
Несмотря на то, что великолепный французский актер явно симпатизирует своему персонажу, образ получился явно смазанный и несколько несуразный. Да, он искренне попытался прочувствовать широту русской души и эмоциональность самой русской натуры, способной любить пламенно и безрассудно, а дела вершить лишь во благо. Слишком самоуверенно, а потому скучно и неправдоподобно до обиды.

Российские дистрибьюторы предполагали подобное развитие событий, поэтому при составлении контракта в него был включен пункт, позволяющий монтировать и изменять даже смысл картины. Смонтировать картину поручили Ираклию Квирикадзе, ввиду его успешного опыта «исправления неудачных картин». Русская версия картины Распутин увидела свет уже в 2013 году, стала более динамичной и менее продолжительной - всего в полтора часа.

Но для того, чтобы с помощью простой аппликации создать по-настоящему произведение искусства необходимо быть не меньше, чем гением, а им Квирикадзе явно не является. В его версии наметились положительные сдвиги в виде густого даже сочного голоса Сергея Гармаша, которым говорит Распутин, совершенно нового музыкального сопровождения и появления закадрового голоса Сергея Шакурова. Но и этот режиссер совершил непростительную ошибку.

Во второй версии персонаж картины постарались опутать такой плотной завесой тайны, что в результате полностью лишили его индивидуальности и характера. Ни о каком внутреннем конфликте между светом и тьмой даже речи не идет, а без эмоций – это, простите меня за грубость, просто предмет интерьера, или, в данном случае, украшение кадра. Погоня за таинственностью не должна отрицать историческую подоплеку героя, скорее на оборот – обязана на нее опираться, в попытке придти пусть к взаимоисключающим, но все же к вариантам ответа о роли Распутина в истории России, а также к определению была ли эта роль отрицательной.

Но в результате зритель постоянно упирается в массивную дверь под семью засовами под названием «Тайна», что невольно вызывает желание увидеть полную версию фильма. Но и она не вызывает положительных эмоций, остается разочарование, озадаченность и грустное раздражение от, более, чем двухчасового предисловия к раскрытию мистической фигуры Григория Распутина. В результате оказывается, что на самое интересное, на суть, времени совершенно не осталось. Просто обидно.