События фильма «Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть II» начинаются ровно с того момента, на котором закончилась предыдущая лента.

Дистрикт 13 готовится идти на Капитолий, а Китнисс Эвердин разбита покушением Пита Мелларка и не может понять, кто перед ней – парень, с которым за последние годы прошли огонь, воду и медные трубы, или переродок президента Сноу. Как бы то ни было, личная драма отложена на потом, пора идти на войну.

Заключительный аккорд франшизы должен греметь по всем законам жанра. А поскольку в фильме-предшественнике событий было крайне мало, нас, по идее, готовили к бомбе: так сказать «Часть I» раскочегаривает процесс, а «Часть II» жжёт напалмом. Так оно в принципе и получилось.

Буквально каждые пять-десять минут в кадре происходило что-то значимое: тут проявлялась новая черта у кого-то из героев, тут другой умирал на поле битвы, тут третий оказывался совсем не там или не тем. Пробирало до дрожи, градус и уровень неожиданности зашкаливали.

И только после титров произошло что-то вроде эффекта холодного душа – чувства, что тебя обманули, причём, ловко и искусно. В сериале «Теория большого взрыва» есть серия, где Эми «убивает» для Шелдона и его друзей одну из серий эпопеи про похождения Индианы Джонса. Она говорит, что действия героя никоим образом не повлияли на сюжет: он бегал, старался, но, если убрать эти потуги из сценария, фашисты найдут ковчег и умрут без посторонней помощи. Вот примерно такая же ситуация с долгим путешествием Китнисс к дворцу президента Сноу: осталась бы она в Дистрикте 13, революция бы всё равно победила, да ещё и товарищей сойки-пересмешницы погибло бы меньше.

Можно, конечно, развить тему: мол, из-за Китнисс враги отвлеклись от основных баталий, но это уж очень притянуто и в сценарии никак не отражено.

Однако это замечание не делает приключение отряда на улицах Капитолия менее захватывающими и интригующими, в них просто пропадает общность с сюжетом.

Создателям также не удалось с высоко поднятой головой выйти из ситуации с безвременной кончиной Филипа Сеймура Хоффмана. Его Плутарх Хэвенсби не был выведен из игры (хотя такой ход был бы понятен и легко притворён в жизнь, ведь вокруг персонажей идёт война: одна бомба, взрыв на общем плане и всем, всё понятно), но они, зачем-то, пошли иным путём. Человек, фактически дирижировавший революцией, внезапно ушёл из кадра, но не из фильма. От него Китнисс передавали письма, его показывали на чёрно-белом экранчике, где ничего не разобрать во время присяги президента. Ещё хорошо, что он не кричал ничего из-за двери и не звонил по телефону – это вообще свело бы действо к абсурду. Опять же, следует учитывать, что не все зрители следят за новостями и знали о смерти актёра. Возможно, этой части аудитории меньше бросалось в глаза его фактическое отсутствие при формальном присутствии. Но вряд ли.

Лавируя между хорошими идеями и не очень, студийные боссы и те, кто притворяет их идеи в жизнь на съёмочной площадке, сумели поставить шикарную жирную точку в концовке, фактически сведя на нет имеющиеся недостатки.

Гениальным было решение разобраться с любовным треугольником
Пит Мелларк - Китнисс Эвердин - Гейл Хоторн именно так, как это сделали в фильме, ещё более яркими получились отображения судеб двух президентов Альмы Койн и Кориолана Сноу. Ну, и эпизод «через несколько лет» не подкачал.

Оценивать всю серию по последнему фильму, наверное, не слишком правильно, но даже если поддаться искушению, то «Голодные игры» уж точно от этого не проиграют. В своём сегменте они в некоторой степени стали первопроходцами и сумели удержать планку довольно высоко на протяжении всех четырёх картин.