Когда вирус, превращающий людей в зомби, покинул лабораторию, в Британии началась эпидемия. 28 дней спустя страна опустела. 11 недель спустя Лондон оккупировала НАТО под руководством американцев. 18 недель спустя было объявлено, что с эпидемией покончено. 24 недели спустя начались работы по восстановлению страны. 28 недель спустя выжившие находятся в «зеленой зоне» — районе Лондона, где все вроде нормально, но который американцы на всякий случай круглосуточно рассматривают в прицелы снайперских винтовок. К Дону (Карлайл) возвращаются дети — мальчик Энди (Магглтон), помладше, и девочка Тэмми (Путс), постарше; они во время эпидемии были на каникулах за границей. Дон со слезой рассказывает им, как их мать съели зомби, — деликатно замалчивая тот факт, что в этот момент он не спасал ее, а несся прочь сломя голову. Вскоре, впрочем, дети это сами узнают.
Десятиминутный пролог фильма, в котором, собственно, и описывается нехороший, хотя и по-человечески понятный поступок Дона, сделан настолько мощно, насколько это вообще возможно. Кажется, что рекрутированный из Испании Фреснадильо (автор несколько перехваленного триллера «Интакто») сейчас вынесет и Бойла, и Куарона с его «Дитем человеческим», и — страшно сказать — «Обитель зла-2». Не вынес, нет. Там есть еще несколько эпизодов вполне на уровне начальной погони (скажем, грандиозная бойня с участием вертолета), но в целом сюжет оказывается слабоват, герои (помимо упомянутых совестливый снайпер и отважная медработница) — плосковаты. И тем не менее это настоящий зомби-фильм — сердитый, нервный, агрессивный, полагающийся не на спецэффекты, а, наоборот, на предельное обнажение приема. Простейшие вещи — дрожащая ручная камера, истеричный монтаж, два аккорда изматывающей музыкальной темы — то тут, то там вдруг вцепляются в горло всего на несколько секунд, но этого достаточно для заражения. Нетрудно, разумеется, провести параллели между благородной миссией американцев в Лондоне (которая ежеминутно грозит перерасти в геноцид) и событиями из телевизора — но сейчас в каждом втором фильме дурак видит Ирак. Еще со времен Ромеро пошла мода подверстывать под несчастных зомби любые удобные теории. Но что у классика, что здесь: главное все же, к счастью, не социология и не политология — антропология