«Свадебная ваза» - «не только для каждого, но лишь только для тех»!
Сейчас, когда спустя два года после выхода на экраны экранизации этого прекрасного романа Стругацкий А. Германом (с гигантским шумом, с профессиональной маркетинговой компанией), уже почти всем зрителям стало ясно, что, собственно, от оригинального текста и идеи «Трудно быть богом» в фильме нет абсолютно ничего, кроме имен, поредевшие поклонники этой печальной картины остались лишь на позициях: «кино не для каждого, режиссер так видит, это артхаус!».
Поэтому я даже и заикаться не буду... Читать полностью
Поэтому я даже и заикаться не буду... Читать полностью
Сейчас, когда спустя два года после выхода на экраны экранизации этого прекрасного романа Стругацкий А. Германом (с гигантским шумом, с профессиональной маркетинговой компанией), уже почти всем зрителям стало ясно, что, собственно, от оригинального текста и идеи «Трудно быть богом» в фильме нет абсолютно ничего, кроме имен, поредевшие поклонники этой печальной картины остались лишь на позициях: «кино не для каждого, режиссер так видит, это артхаус!».
Поэтому я даже и заикаться не буду о «качестве экранизации» - странно рассуждать о том, чего нет. Но попытаюсь разобраться, насколько это произведение искусства может считаться хорошим авторским фильмом, какой, и действительно ли это «артхаус».
Как известно, к «артхаусу относят работы классиков Мирового Кино» – допустим, хотя о том, может ли считаться двух хороших картин («Иван Лапшин», «Проверка на дорогах») и провальной ленты «Хрусталев, машину!» - классиком, пусть спорят прикормленные искусствоведы, академики и родной наш министр Культуры, предпочитающий (судя по выделениям… не того, о чем вы подумали, посмотрев этот фильм, а по выделениям денег!) высокие формы киноискусства типа «Корпоратив» или «Горько-2».
А вот с тем, что к «артхаусу причисляют так же работы, расширяющие представления о жанре или плоды творчества этнических и сексуальных меньшинств» разобраться надо.
Принадлежал ли Герман к сексуальному или этническому меньшинству? – Безусловно (ну, я скромно на это надеюсь) - нет! Так что и тут не выходит зачислить работу над романом Стругацких в «артхаус не только лишь для всех».
Остается последний признак: это великое творение Германа, очевидно, «расширяет представления о жанре». Гм. О жанре «экранизация», этот фильм, безусловно, мои представления несколько расширил – благородные доны мажущие дерьмом своих рабов, писающие «на брудершафт» с великими философами-гуманистами той страны, где им выпало оказаться – после прочтения текста романа показались мне, мягко говоря, удивительными. Но ведь, Дюма, например, пострадал от подобного «артхаусного прочтения» еще больше – то вдруг выясняется, что оба сына-близнеца Анны Австрийской от д’Артаньяна, (и, стало быть, Францией в дальнейшем правили уже не Бурбоны), то, внезапно, у всех трех мушкетеров появляются фантастические антигравы. Так что и тут Герману не удалось «расширить представления об экранизации». Что? Не было еще фильма, в котором мушкетеры – гнусные подонки, только и норовящие пописать или наложить кучу в тарелку короля или чешущего свои гениталии кардинала? Гм. Действительно, не было, так что по этому признаку картину Германа можно считать до какой-то степени «артхаусной».
Но, с другой стороны, на подобную тематику уже были фильмы! Что, в таком случае, мне помешает назвать, скажем, «Свадебную вазу» 1974 года, авангардный фильм Тьерри Зено – самой первой экранизацией романа Стругацких!? Сценарист этого бельгийского «шедевра не для всех» Доменик Гарни вполне мог «так видеть» противостояние дона Рэбы и дона Руматы. Правда, даже избранные до сих пор спорят, кого сыграл Доменик Гарни в фильме-иносказании Тьерри Зено: отбросившего условности (в виде одежды) благородного Румату, затрахавшего-таки эту свинью, дона Рэбу, или это первобытно оголившийся дон Рэба перехитрил пришельца, вконец оскотинившегося в Арканаре до совершенно свинского состояния, и пользует его (символически) в своих низменных целях?
Так что даже в «кино не для всех» у Герман (или его наследников, поспешно выдавших «сырые» пленки за готовый продукт?) ничего нового сказать не получилось. А все люди, бывавшие на семинарах Стругацких еще в 80-90-ые годы, хохочут с критиков, нашедших «новую» мысль Германа в том, что это революционер Арата убил Киру, чтоб спровоцировать открытое столкновение Руматы и «режима дона Рэбии» - идее этой сто лет в позавчерашний обед. А, главное, можно понять Румату, решившего отомстить за Киру из книги: самый светлый, искрений и любящий персонаж. Но мстить за тупую и грязную проститутку из фильма? Стоп. Я опасно приблизился к тому, о чем обещал не писать – о том, что это якобы «экранизация». Об этом написали и напишут другие обманутые. Ну а насчет того, что это «артхаус» для избранных – я уже высказался: по определению, артхаус не может быть вторичен. А перед нами вторсырье.
Так что «Трудно быть Богом в понимании Германа» - не экранизация, и не Высокое Искусство авторского кино. Будем называть вещи своими именами: претенциозный шлак с фекалиями – это шлак с фекалиями.
Поэтому я даже и заикаться не буду о «качестве экранизации» - странно рассуждать о том, чего нет. Но попытаюсь разобраться, насколько это произведение искусства может считаться хорошим авторским фильмом, какой, и действительно ли это «артхаус».
Как известно, к «артхаусу относят работы классиков Мирового Кино» – допустим, хотя о том, может ли считаться двух хороших картин («Иван Лапшин», «Проверка на дорогах») и провальной ленты «Хрусталев, машину!» - классиком, пусть спорят прикормленные искусствоведы, академики и родной наш министр Культуры, предпочитающий (судя по выделениям… не того, о чем вы подумали, посмотрев этот фильм, а по выделениям денег!) высокие формы киноискусства типа «Корпоратив» или «Горько-2».
А вот с тем, что к «артхаусу причисляют так же работы, расширяющие представления о жанре или плоды творчества этнических и сексуальных меньшинств» разобраться надо.
Принадлежал ли Герман к сексуальному или этническому меньшинству? – Безусловно (ну, я скромно на это надеюсь) - нет! Так что и тут не выходит зачислить работу над романом Стругацких в «артхаус не только лишь для всех».
Остается последний признак: это великое творение Германа, очевидно, «расширяет представления о жанре». Гм. О жанре «экранизация», этот фильм, безусловно, мои представления несколько расширил – благородные доны мажущие дерьмом своих рабов, писающие «на брудершафт» с великими философами-гуманистами той страны, где им выпало оказаться – после прочтения текста романа показались мне, мягко говоря, удивительными. Но ведь, Дюма, например, пострадал от подобного «артхаусного прочтения» еще больше – то вдруг выясняется, что оба сына-близнеца Анны Австрийской от д’Артаньяна, (и, стало быть, Францией в дальнейшем правили уже не Бурбоны), то, внезапно, у всех трех мушкетеров появляются фантастические антигравы. Так что и тут Герману не удалось «расширить представления об экранизации». Что? Не было еще фильма, в котором мушкетеры – гнусные подонки, только и норовящие пописать или наложить кучу в тарелку короля или чешущего свои гениталии кардинала? Гм. Действительно, не было, так что по этому признаку картину Германа можно считать до какой-то степени «артхаусной».
Но, с другой стороны, на подобную тематику уже были фильмы! Что, в таком случае, мне помешает назвать, скажем, «Свадебную вазу» 1974 года, авангардный фильм Тьерри Зено – самой первой экранизацией романа Стругацких!? Сценарист этого бельгийского «шедевра не для всех» Доменик Гарни вполне мог «так видеть» противостояние дона Рэбы и дона Руматы. Правда, даже избранные до сих пор спорят, кого сыграл Доменик Гарни в фильме-иносказании Тьерри Зено: отбросившего условности (в виде одежды) благородного Румату, затрахавшего-таки эту свинью, дона Рэбу, или это первобытно оголившийся дон Рэба перехитрил пришельца, вконец оскотинившегося в Арканаре до совершенно свинского состояния, и пользует его (символически) в своих низменных целях?
Так что даже в «кино не для всех» у Герман (или его наследников, поспешно выдавших «сырые» пленки за готовый продукт?) ничего нового сказать не получилось. А все люди, бывавшие на семинарах Стругацких еще в 80-90-ые годы, хохочут с критиков, нашедших «новую» мысль Германа в том, что это революционер Арата убил Киру, чтоб спровоцировать открытое столкновение Руматы и «режима дона Рэбии» - идее этой сто лет в позавчерашний обед. А, главное, можно понять Румату, решившего отомстить за Киру из книги: самый светлый, искрений и любящий персонаж. Но мстить за тупую и грязную проститутку из фильма? Стоп. Я опасно приблизился к тому, о чем обещал не писать – о том, что это якобы «экранизация». Об этом написали и напишут другие обманутые. Ну а насчет того, что это «артхаус» для избранных – я уже высказался: по определению, артхаус не может быть вторичен. А перед нами вторсырье.
Так что «Трудно быть Богом в понимании Германа» - не экранизация, и не Высокое Искусство авторского кино. Будем называть вещи своими именами: претенциозный шлак с фекалиями – это шлак с фекалиями.
